Неточные совпадения
Городничий (в сторону).Прошу
посмотреть, какие пули отливает! и
старика отца приплел! (Вслух.)И на долгое время изволите ехать?
Вообще во всей истории Глупова поражает один факт: сегодня расточат глуповцев и уничтожат их всех до единого, а завтра,
смотришь, опять появятся глуповцы и даже, по обычаю, выступят вперед на сходках так называемые «
старики» (должно быть, «из молодых, да ранние»).
— Какой сон нынче! — сказал
старик, искосясь поглядев на солнце. — Полдни,
смотри, прошли! Бери крюки, заходи!
Девушка, уже давно прислушивавшаяся у ее двери, вошла сама к ней в комнату. Анна вопросительно взглянула ей в глаза и испуганно покраснела. Девушка извинилась, что вошла, сказав, что ей показалось, что позвонили. Она принесла платье и записку. Записка была от Бетси. Бетси напоминала ей, что нынче утром к ней съедутся Лиза Меркалова и баронесса Штольц с своими поклонниками, Калужским и
стариком Стремовым, на партию крокета. «Приезжайте хоть
посмотреть, как изучение нравов. Я вас жду», кончала она.
Старик, сидевший с ним, уже давно ушел домой; народ весь разобрался. Ближние уехали домой, а дальние собрались к ужину и ночлегу в лугу. Левин, не замечаемый народом, продолжал лежать на копне и
смотреть, слушать и думать. Народ, оставшийся ночевать в лугу, не спал почти всю короткую летнюю ночь. Сначала слышался общий веселый говор и хохот за ужином, потом опять песни и смехи.
— То есть, если бы он не так со мной поступил; но он хочет, как я вижу, знаться судом. Пожалуй,
посмотрим, кто выиграет. Хоть на плане и не так ясно, но есть свидетели —
старики еще живы и помнят.
Он в том покое поселился,
Где деревенский старожил
Лет сорок с ключницей бранился,
В окно
смотрел и мух давил.
Всё было просто: пол дубовый,
Два шкафа, стол, диван пуховый,
Нигде ни пятнышка чернил.
Онегин шкафы отворил;
В одном нашел тетрадь расхода,
В другом наливок целый строй,
Кувшины с яблочной водой
И календарь осьмого года:
Старик, имея много дел,
В иные книги не глядел.
Один из ямщиков — сгорбленный
старик в зимней шапке и армяке — держал в руке дышло коляски, потрогивал его и глубокомысленно
посматривал на ход; другой — видный молодой парень, в одной белой рубахе с красными кумачовыми ластовицами, в черной поярковой шляпе черепеником, которую он, почесывая свои белокурые кудри, сбивал то на одно, то на другое ухо, — положил свой армяк на козлы, закинул туда же вожжи и, постегивая плетеным кнутиком,
посматривал то на свои сапоги, то на кучеров, которые мазали бричку.
— Три месяца я ходила за нею,
старик, — сказала она, —
посмотри на свою дочь.
Выговорив самое главное, девушка повернула голову, робко
посмотрев на
старика. Лонгрен сидел понурясь, сцепив пальцы рук между колен, на которые оперся локтями. Чувствуя взгляд, он поднял голову и вздохнул. Поборов тяжелое настроение, девушка подбежала к нему, устроилась сидеть рядом и, продев свою легкую руку под кожаный рукав его куртки, смеясь и заглядывая отцу снизу в лицо, продолжала с деланым оживлением...
— И ты прав, ей-богу прав! — сказал самозванец. — Ты видел, что мои ребята
смотрели на тебя косо; а
старик и сегодня настаивал на том, что ты шпион и что надобно тебя пытать и повесить; но я не согласился, — прибавил он, понизив голос, чтоб Савельич и татарин не могли его услышать, — помня твой стакан вина и заячий тулуп. Ты видишь, что я не такой еще кровопийца, как говорит обо мне ваша братья.
— Поздно рассуждать, — отвечал я
старику. — Я должен ехать, я не могу не ехать. Не тужи, Савельич: бог милостив; авось увидимся!
Смотри же, не совестись и не скупись. Покупай, что тебе будет нужно, хоть втридорога. Деньги эти я тебе дарю. Если через три дня я не ворочусь…
Подходя к комендантскому дому, мы увидели на площадке человек двадцать стареньких инвалидов с длинными косами и в треугольных шляпах. Они выстроены были во фрунт. Впереди стоял комендант,
старик бодрый и высокого росту, в колпаке и в китайчатом халате. Увидя нас, он к нам подошел, сказал мне несколько ласковых слов и стал опять командовать. Мы остановились было
смотреть на учение; но он просил нас идти к Василисе Егоровне, обещаясь быть вслед за нами. «А здесь, — прибавил он, — нечего вам
смотреть».
— Вполне и даже — крепче.
Старик — удивителен. Иногда с ним очень трудно соглашаться, но — попрыгав, соглашаешься. Он
смотрит в будущее сквозь щель в настоящем, только ему известную. Вас, интеллигентов, ругает весьма энергично…
Искоса
посматривая в подкрашенное лицо Елены, он соображал: как могло хвастовство Крэйтона задеть ее, певичку, которая только потому не стала кокоткой, что предпочла пойти на содержание к
старику?
В темно-синем пиджаке, в черных брюках и тупоносых ботинках фигура Дронова приобрела комическую солидность. Но лицо его осунулось, глаза стали неподвижней, зрачки помутнели, а в белках явились красненькие жилки, точно у человека, который страдает бессонницей. Спрашивал он не так жадно и много, как прежде, говорил меньше, слушал рассеянно и, прижав локти к бокам, сцепив пальцы, крутил большие, как
старик.
Смотрел на все как-то сбоку, часто и устало отдувался, и казалось, что говорит он не о том, что думает.
Паровоз сердито дернул, лязгнули сцепления, стукнулись буфера,
старик пошатнулся, и огорченный рассказ его стал невнятен. Впервые царь не вызвал у Самгина никаких мыслей, не пошевелил в нем ничего, мелькнул, исчез, и остались только поля, небогато покрытые хлебами, маленькие солдатики, скучно воткнутые вдоль пути. Пестрые мужики и бабы
смотрели вдаль из-под ладоней, картинно стоял пастух в красной рубахе, вперегонки с поездом бежали дети.
Самгин старался не
смотреть на него, но
смотрел и ждал, что старичок скажет что-то необыкновенное, но он прерывисто, тихо и певуче бормотал еврейские слова, а красные веки его мелко дрожали. Были и еще
старики, старухи с такими же обнаженными глазами. Маленькая женщина, натягивая черную сетку на растрепанные рыжие волосы одной рукой, другой размахивала пред лицом Самгина, кричала...
Самгин видел, что большинство людей стоит и сидит молча, они
смотрят на кричащих угрюмо или уныло и почти у всех лица измяты, как будто люди эти давно страдают бессонницей. Все, что слышал Самгин, уже несколько поколебало его настроение. Он с досадой подумал: зачем Туробоев направил его сюда? Благообразный
старик говорил...
Кучер, благообразный, усатый
старик, похожий на переодетого генерала, пошевелил вожжами, — крупные лошади стали осторожно спускать коляску по размытой дождем дороге; у выезда из аллеи обогнали мужиков, — они шли гуськом друг за другом, и никто из них не снял шапки, а солдат, приостановясь, развертывая кисет, проводил коляску сердитым взглядом исподлобья. Марина, прищурясь, покусывая губы, оглядывалась по сторонам, измеряя поля; правая бровь ее была поднята выше левой, казалось, что и глаза
смотрят различно.
Все солдаты казались курносыми, стояли они, должно быть, давно, щеки у них синеватые от холода. Невольно явилась мысль, что такие плохонькие поставлены нарочно для того, чтоб люди не боялись их. Люди и не боялись, стоя почти грудь с грудью к солдатам, они
посматривали на них снисходительно, с сожалением;
старик в полушубке и в меховой шапке с наушниками говорил взводному...
За спиною Самгина, толкнув его вперед, хрипло рявкнула женщина, раздалось тихое ругательство, удар по мягкому, а Самгин очарованно
смотрел, как передовой солдат и еще двое, приложив ружья к плечам, начали стрелять. Сначала упал, высоко взмахнув ногою, человек, бежавший на Воздвиженку, за ним, подогнув колени, грузно свалился
старик и пополз, шлепая палкой по камням, упираясь рукой в мостовую; мохнатая шапка свалилась с него, и Самгин узнал: это — Дьякон.
Проходя шагах в двадцати от Дьякона, он
посмотрел на него из-под очков, —
старик, подогнув ноги, лежал на красном, изорванном ковре; издали лоскутья ковра казались толстыми, пышными.
Самгин простился со
стариком и ушел, убежденный, что хорошо, до конца, понял его. На этот раз он вынес из уютной норы историка нечто беспокойное. Он чувствовал себя человеком, который не может вспомнить необходимое ему слово или впечатление, сродное только что пережитому. Шагая по уснувшей улице, под небом, закрытым одноцветно серой массой облаков, он
смотрел в небо и щелкал пальцами, напряженно соображая: что беспокоит его?
— Э! Да галерея-то пойдет опять заново! — сказал
старик жене. — Смотри-ка, как Федот красиво расставил бревна, точно колонны у предводителя в дому! Вот теперь и хорошо: опять надолго!
Вот
посмотрите, этот напудренный
старик с стальным взглядом, — говорил он, указывая на портрет, висевший в простенке, — он был, говорят, строг даже к семейству, люди боялись его взгляда…
Позовет ли его опекун
посмотреть, как молотят рожь, или как валяют сукно на фабрике, как белят полотна, — он увертывался и забирался на бельведер
смотреть оттуда в лес или шел на реку, в кусты, в чащу,
смотрел, как возятся насекомые, остро глядел, куда порхнула птичка, какая она, куда села, как почесала носик; поймает ежа и возится с ним; с мальчишками удит рыбу целый день или слушает полоумного
старика, который живет в землянке у околицы, как он рассказывает про «Пугача», — жадно слушает подробности жестоких мук, казней и
смотрит прямо ему в рот без зубов и в глубокие впадины потухающих глаз.
— Что делать? — повторил он. — Во-первых, снять эту портьеру с окна, и с жизни тоже, и
смотреть на все открытыми глазами, тогда поймете вы, отчего те
старики полиняли и лгут вам, обманывают вас бессовестно из своих позолоченных рамок…
В семействе тетки и близкие
старики и старухи часто при ней гадали ей, в том или другом искателе, мужа: то посланник являлся чаще других в дом, то недавно отличившийся генерал, а однажды серьезно поговаривали об одном
старике, иностранце, потомке королевского, угасшего рода. Она молчит и
смотрит беззаботно, как будто дело идет не о ней.
Старик шутя проживал жизнь, всегда смеялся, рассказывал только веселое, даже на драму в театре
смотрел с улыбкой, любуясь ножкой или лорнируя la gorge [грудь (фр.).] актрисы.
Когда Версилов передавал мне все это, я, в первый раз тогда, вдруг заметил, что он и сам чрезвычайно искренно занят этим
стариком, то есть гораздо более, чем я бы мог ожидать от человека, как он, и что он
смотрит на него как на существо, ему и самому почему-то особенно дорогое, а не из-за одной только мамы.
Поступив к нему, я тотчас заметил, что в уме
старика гнездилось одно тяжелое убеждение — и этого никак нельзя было не заметить, — что все-де как-то странно стали
смотреть на него в свете, что все будто стали относиться к нему не так, как прежде, к здоровому; это впечатление не покидало его даже в самых веселых светских собраниях.
— Ты-то безбожник? Нет, ты — не безбожник, — степенно ответил
старик, пристально
посмотрев на него, — нет, слава Богу! — покачал он головой, — ты — человек веселый.
Саброски повесил голову совсем на грудь; другой баниос, подслеповатый, громоздкий
старик, с толстым лицом,
смотрел осовелыми глазами на все и по временам зевал; третий, маленький, совсем исчезал между ними, стараясь подделаться под мину и позу своих соседей.
Мы с бoльшим вниманием стали
смотреть на
старика и его суконную куртку.
Наконец явился какой-то
старик с сонными глазами, хорошо одетый; за ним свита. Он стал неподвижно перед нами и
смотрел на нас вяло. Не знаю, торжественность ли они выражают этим апатическим взглядом, но только сначала, без привычки, трудно без смеху глядеть на эти фигуры в юбках, с косичками и голыми коленками.
Погуляв по северной стороне островка, где есть две красивые, как два озера, бухты, обсаженные деревьями, мы воротились в село. Охотники наши застрелили дорогой три или четыре птицы. В селе на берегу разостланы были циновки; на них сидели два
старика, бывшие уже у нас, и пригласили сесть и нас. Почти все жители села сбежались
смотреть на редких гостей.
Мы
посмотрели опять на бегущую все еще вдали старуху и повернули к выходу, как вдруг из домика торопливо вышел заспанный
старик и отпер нам калитку, низко кланяясь и прося войти.
Если говорил
старик, Кавадзи потуплял глаза и не
смотрел на
старика, как будто не его дело, но живая игра складок на лбу и содрогание век и ресниц показывали, что он слушал его еще больше, нежели нас.
Мальчик-реалист с остановившимся испуганным выражением лица, не спуская глаз,
смотрел на
старика.
Старик этот, лохматый и весь в морщинах, в одной грязной, пепельного цвета, прорванной на плече рубахе, таких же штанах, босой, сидел на полу подле нар и строго-вопросительно
смотрел на вошедших.
— Тут все мое богатство… Все мои права, — с уверенной улыбкой повторил несколько раз
старик, дрожавшими руками развязывая розовую ленточку. — У меня все отняли… ограбили… Но права остались, и я получу все обратно… Да. Это верно… Вы только
посмотрите на бумаги… ясно, как день. Конечно, я очень давно жду, но что же делать.
Небольшие светлые окна, заставленные цветами и низенькими шелковыми ширмочками,
смотрели на улицу с самой добродушной улыбкой, как умеют
смотреть хорошо сохранившиеся
старики.
Девочка пристально
посмотрела на седого
старика и, крепко обхватив шею матери, коротко ответила...
Старик тяжело повернулся в своем кресле и каким-то испуганным взглядом
посмотрел на своего собеседника.
Звонок повторился с новой силой, и когда Лука приотворил дверь, чтобы
посмотреть на своего неприятеля, он даже немного попятился назад: в дверях стоял низенький толстый седой
старик с желтым калмыцким лицом, приплюснутым носом и узкими черными, как агат, глазами. Облепленный грязью татарский азям и смятая войлочная шляпа свидетельствовали о том, что гость заявился прямо с дороги.
Их разговор разбудил маленькую Маню. Девочка заспанными темными глазками
посмотрела на
старика и улыбнулась заспанной блаженной улыбкой.
Старик тревожным взглядом
посмотрел на дочь и потер свое больное колено. В это время из залы донесся хриплый смех Данилы Семеныча, и побледневший как полотно Бахарев проговорил...
С доктором сделалась истерика, так что Привалову пришлось возиться с ним до самого утра.
Старик немного забылся только пред серым осенним рассветом, но и этот тяжелый сон был нарушен страшным гвалтом в передней. Это ворвалась Хиония Алексеевна, которая узнала об исчезновении Зоси, кажется, одной из последних. В кабинет она влетела с искаженным злобой лицом и несколько мгновений вопросительно
смотрела то на доктора, то на Привалова.
— Нет, голубчик, нам,
старикам, видно, не сварить каши с молодыми… В разные стороны мы
смотрим, хоть и едим один хлеб. Не возьму я у Привалова денег, если бы даже он и предложил мне их…